А всё же хорошо тому поэту, кого везут по детскому билету

- Буду я ещё о зайцах думать! - кричит кот. 
- А обо мне кто подумает? Валентин Берестов?-  А кто такой Валентин Берестов?
- Не знаю кто. Только так пароход назывался, на котором мой дедушка плавал.
- Наверное, он был хороший чело¬век, если на нём твой дедушка плавал, - говорит мальчик 
- И он не стал бы березы пилить.
- А что бы он стал делать? — спрашивает кот.
- Наверное, он бы стал хворост заготовлять, - предположил Шарик.

 Эдуард Успенский. «Дядя Фёдор, пёс и кот» 

Мы-то с вами, конечно, знаем, что Валентин Берестов — это замечательный детский поэт и сказочник. Но в шуточной перебранке ко¬та Матроскина с Шариком отразилась главная черта Валентина Дмитриевича: прежде всего люди видели в нём хорошего человека, а уже потом — замечательного поэта и писателя.

Валентин Берестов родился в 1928 году в городе Мещовске Калужской губернии. Отец его был учителем, преподавал историю. Берестов научился читать очень рано, в 4 года, и с тех пор с книгами не расставался.
Детство его было непростым. Когда началась Великая Отечественная война, отец ушёл на фронт, а маленький Валя среди других семей, спасавшихся от немецких атак, был эвакуирован в Среднюю Азию. Именно там в страшные военные годы определилась его судьба. В 1942 году, во время эвакуации в Ташкенте, четырнадцатилетний Берестов встретился во Дворце пионеров с Корнеем Ивановичем Чуковским и, преодолев робость, показал свои стихи главному детскому поэту страны.
«Мы стоим у ограды Дворца. За прутьями решётки снуют прохожие. Вынимаю книжечку, подношу к носу и срывающимся голосом начинаю
К бессмертью человек давно стремится.
Жизнь смыслом наделить желает он, 
Не веря в то, что он на свет родится, 
Природою на гибель осужден. 

- Вам трудно читать, — встревожился Чуковский.

- Дайте-ка, дайте сюда вашу тетрадку! Кто вы? Валя? А фамилия? 

Тетрадка уплывает в высоту, к глазам Корнея Ивановича, и оттуда гремит со вкусом произнесённое, новое для не¬го и для меня самого литературное имя: Валентин Берестов!»

Чуковский не только сразу оценил талант Вали, но и в буквальном смысле спас его. Заметив, что мальчик болен и совсем ослаб от голода, Чуковский вместе с Алексеем Толстым добился, чтобы Берестова поместили в санаторий, а затем в больницу. Вот что Корней Иванович писал о Берестове в Комиссию помощи эвакуированным детям:

«Этот четырнадцатилетний хилый подросток обладает талантом огромного диапазона, удивляющим всех знатоков. Его стихи классичны в лучшем смысле этого слова, он на¬делён тонким чувством стиля и работает с одинаковым успехом во всех жанрах, причём эта работа сочетается с высокой культурностью, с упорной работоспособностью».
Да и впоследствии Чуковский внимательно следил за судьбой начинающего поэта и почти на тридцать лет стал для Берестова не только учителем, направившим его в детскую литературу, но и старшим другом.
Учителями Берестова в жизни и литературе стали и другие столь же выдающиеся писатели и поэты эпохи - Анна Ахматова, Самуил Маршак, Алексей Толстой и многие другие.

Всю свою жизнь Валентин Берестов был очень благодарен этим людям и в конце жизни собрал свои воспоминания о них в отдельную книгу, которую озаглавил «Светлые силы».
В конце войны Берестов увлёкся историей. Окончив школу в Москве, он поступил на исторический факультет МГУ, стал археологом и каждое лето проводил на раскопках древних поселений Новгорода и Средней Азии. Но и здесь он не забывал про литературу. Свою любовь к истории древних народов Валентин Берестов перенёс в повести «Приключений не будет», «Меч в золотых ножнах», а также в сборник рассказов «Фа¬та-моргана».

И конечно, Берестов никогда не переставал писать стихи — как лирические, так и юмористические. Наверное, не случайно Берестов родился 1 апреля - в День смеха, как всё тот же Корней Чуковский. Тонкий юмор и словесная игра пронизывали всё, что писал молодой поэт:
Собачья жизнь! - сказала кошка.
И легче стало ей немножко.
 
Это свойство его поэзии высоко оценила Анна Ахматова. Услышав от Берестова подобные короткие шуточные стихотворения, она сказала: «Относитесь к этому как можно серьёзнее. Так никто не умеет».
 В 1957 году одновременно со сборником стихов для взрослых вышла первая книга Валентина Берестова для детей — «Про машину». Но поэта терзали сомнения: на чём же одном ему сосредоточиться?
С этим вопросом он пошёл к Чуковскому. «Вы всегда будете переходить от науки к детстихам, от детстихов к лирике, от лирики к художественной прозе, — ответил Корней Иванович. — Такова особенность вашей психики».
И действительно, наследие Берестова очень многогранно. Кроме стихов, оно включает в себя исторические повести, очерки, фантастические рассказы, сказки, пересказы библейских преданий, переводы поэзии замечательного бельгийского поэта Мориса Карема...

Даже сказкой про домовёнка Кузьку мы обязаны Валентину Дмитриевичу. Когда его жена, художница Татьяна Александрова, показала Берестову рисунки домовёнка в лаптях и начала читать первые наброски сказки, тот сказал: «Ты - гений! Брось всё и пиши только это!» Так родилась замечательная сказка, по которой потом был снят мультфильм по сценарию всё того же Валентина Дмитриевича.
Некоторые таланты Берестова просто не помеща¬лись в книгу. Например, Берестов был непревзойдённым пародистом. Он так правдоподобно изображал своих великих учителей, что зрители надрывались от хохота.

Менялся его голос, менялась мимика. И вот уже пе¬ред вами не Валентин Берестов, а Чуковский, Толстой или Маршак, читающий стихи или рассказывающий ка¬кой-то случай из своей жизни.
Уже в весьма преклонном возрасте Берестов открыл в себе талант музыканта. Он начал писать песни и с большим успехом исполнял их, в том числе на телевидении, в программе Эдуарда Успенского «В нашу гавань заходили корабли».
Иногда Валентину Дмитриевичу удавались совершенно невероятные вещи. Страстный почитатель Пушкина, он умудрился открыть новое стихотворение главного поэта России. И это в двадцатом-то веке!
Сегодня уже Берестова называют своим учителем такие известные детские поэты, как Михаил Яснов, Григорий Кружков, Марина Бородицкая, Виктор Лунин и многие другие...

Иногда Валентин Дмитриевич притворно сердился, если его называли только «детским» поэтом, но в глубине души всегда гордился этим званием. Ведь «детским» может стать только тот поэт, которого очень любят. Именно об этом его строки:

А всё же хорошо тому поэту, Кого везут по детскому билету.